INGLESE
ITALIANO
Sil'vestr (Spiridon)
Сильвестр (в иноках Спиридон) Sil'vestr (Spiridon) Sec. XVI
Сильвестр (в иноках Спиридон) (ум. до 1577) — священник Кремлевского Благовещенского собора, автор посланий, Жития княгини Ольги, автор или составитель «Домостроя», владелец келейной библиотеки. Едва ли о каком деятеле XVI в. высказывались в научной литературе настолько взаимоисключающие суждения, как о С.: одни считали его идеологом боярской оппозиции, другие — торгово-посадских кругов, одни писали о его близости к нестяжателям, другие — о его связях с осифлянами, одни просвещенным влиянием С. объясняли счастливые перемены в характере Ивана Грозного, другие полагали, что С. привил молодому царю религиозный фанатизм. Такие разнящиеся оценки объясняются противоречием между скудостью источников о жизни и деятельности благовещенского священника и рано сложившейся легендой о его всемогуществе. Творцом этой легенды был сам царь, красочно живописавший в первом послании А. М. Курбскому всевластие и своеволие С. и Алексея Адашева; таким же всесильным временщиком, к тому же убежденным сторонником князей Старицких, предстает С. на страницах Царственной книги. О том, как быстро привилась данная царем оценка ситуации при дворе в 1540—1550-х гг., свидетельствуют «История» А. М. Курбского, где все «полезное земле» творят все те же «мужие два» — С. и Адашев, и Летописец Пискаревский, согласно которому именно они «правили Рускую землю». Едва ли можно построить объективную характеристику деятеля прошлого на основе столь тенденциозных источников. А. Н. Гробовский показал, какие несообразности порождает чрезмерное доверие к словам Грозного и Курбского, в изображении которых царь в кон. 1540—1550-х гг. был лишь игрушкой в руках могущественной «партии» С. и Адашева. Вместе с тем точка зрения исследователя, считающего благовещенского священника ничего не значащей при дворе фигурой, представляется иной крайностью; в книге «Иван Грозный и Сильвестр» не учтены некоторые источники, которые свидетельствуют об активном участии С. в культурной политике сер. XVI в. И все же факт остается фактом: если головокружительная карьера Адашева хорошо документирована, роль С. на политической арене, полностью определявшаяся его личным влиянием на юного государя, почти не отложилась в современных источниках. Начав службу при дворе благовещенским попом, он и через пятнадцать лет, отправляясь в добровольное изгнание, носил этот сан. Мнение о том, что С. был благовещенским протопопом и, следовательно, царским духовником, должно быть оставлено (в 1540—1550-х гг. духовниками царя состояли Феодор Бармин, Иаков Дмитриевич, наконец, Андрей, будущий митрополит Афанасий, — все протопопы Благовещенского собора); впрочем, И. В. Курукин допускает, что С. был вторым духовником царя. Достоверно принадлежащие С. сочинения, за исключением послания Анфиму, носят столь отвлеченный характер, что не дают возможности составить отчетливое представление о его политической платформе, если у него и была таковая. Единственное, о чем можно говорить, — это об участии С. в годы фавора в идеологических мероприятиях сер. XVI в., направленных на упорядочение жизни московского общества («Домострой»), на оформление идеи «святорусского царства» (Степенная книга).